Космос і любов. Історія першого космонавта України Леоніда Каденюка, розказана його дружиною Вірою (ВІДЕО)

МОВОЮ ОРИГІНАЛУ / 

Космос і любов. Історія першого космонавта України Леоніда Каденюка, розказана його дружиною Вірою. Авторська програма Олексія Тарасова на "Радіо НВ". Гість - дружина космонавта Леоніда Каденюка Віра Каденюк. Авторська програма Олексія Тарасова "Скажені пси" виходить в ефірі Радіо НВ щосереди о 21:00 - 22:00

Алексей Тарасов: Сегодня у меня в гостях удивительный человек. Мы познакомились буквально вчера - на показе фильма Первый человек, он же Перша людина, он же First Man. Это кино о космонавте Ниле Армстронге, о том, через что ему пришлось пройти, чтобы стать первым человеком, оказавшимся на Луне.

Это история в том числе о его супруге Джейн Армстронг, ее играет прекрасная британская актриса Клер Фой. Кроме того, что это чудесный фильм, лично для меня он запомнился тем, что мы познакомились с Верой Каденюк - женой первого космонавта Украины Леонида Каденюка. Это большая честь, что вы, Вера Юрьевна, у нас в гостях.

Мне кажется, что немного пора исправить такую историческую несправедливость, потому что когда мы говорим о женах космонавтов, то, например, в США к ним приковано невероятное внимание, они снимались для телепрограмм, давали миллионы интервью (даже вчера нам рассказывали о том, как за ними летали вертолеты). Наверное, вы точно не хотели, чтобы с вами это происходило, но как вы считаете, почему к женам космонавтов, когда мы говорим про некую советскую, постсоветскую традицию, не было так приковано внимание?

 

Вера Каденюк: Дело в том, что вы сказали “постсоветская” - всегда была секретность большая, никогда никому ничего нельзя было рассказывать. Я сама из семьи военных. Я родилась в Белоруссии, прожила четыре года в Риге, а в первый класс пошла в Киеве, закончила, а потом уехала в Летно-испытательный институт, который находился тогда в Советском Союзе. Он был четвертый, ГЛИЦ ВВС, - это самый центральный и самый крупный летно-испытательный центр Советского Союза. Строгая секретность.

Но скажу буквально немного о себе. Я не просто так для всех жена космонавта. У меня высшее образование, я закончила Институт иностранных языков - английский, немецкий языки. Потом я закончила трехгодичные кембриджские курсы, потом еще трехгодичные курсы французского языка. И в течение 40 лет я работаю техническим переводчиком с английского языка. Моя тема - авиация и космонавтика.

Алексей Тарасов: Это как раз очень важно, что вы это рассказываете, потому что, действительно, наша публика может как-то недооценивать людей, которые на самом деле очень важную роль играют в том, как люди осваивают космос, делают открытия, что они узнают нового о себе; о планете, на которой мы живем; о том пространстве, которое находится вокруг планеты Земля.

Вера Каденюк: Дело в том, что так сложилась жизнь - каждый делает свою работу, у каждого своя профессия. Мы никогда не выставляли напоказ: вот - летчик-испытатель, либо астронавт, либо космонавт. Просто каждый человек выбирает ту работу, которую он хочет, и это считается нормальным. И мы так жили всю жизнь.


Фото: NASA

Алексей Тарасов: Нужно напомнить нашим слушателям, что Леонида Каденюка не стало в январе этого года. Это очень большая потеря для страны, это был герой, очень важный человек. Мы не будем сейчас о грустном. Я хочу разобраться, каково это - быть женой космонавта? Не для того, чтобы уменьшать вашу роль только до того, что вы жена Леонида Каденюка. Это же ежедневный какой-то процесс, да?

Вера Каденюк: Я не буду много рассказывать, но просто я выросла в среде, где испытания самолетов считаются самым обычным делом. Я работала в институте, где проходили испытания этих самолетов. Было две группы: одна группа летчиков-истребителей (их было 40 человек), другая группа - бомбардировщиков (40 человек). Из тех и других остались в живых три или пять человек.

Алексей Тарасов: То есть они все погибли во время испытаний?

Вера Каденюк: Все погибли во время испытаний. И до сих пор в России - там, где находится этот летно-испытательный институт, он и сейчас работает - есть кладбище, и на этом кладбище похоронены все летчики, которые там [погибли]. Если разбивался истребитель, то один или два человека погибало, а если бомбардировщик - там от пяти и более человек.

Алексей Тарасов: Вы рассказываете невероятные вещи, о которых мы и не задумываемся.

Вера Каденюк: Я не считаю это геройством. Каждый выбирает свою профессию, и каждый идет к ней. И последний случай, до того, как я ушла оттуда на другую работу, вынуждена была уехать, - разбился стратегический бомбардировщик (наподобие П1, я не буду уточнять его название) и погибли девять человек.

И когда самолет падает, он же зарывается в землю, и двигатели срываются с крепления и проходят через всю кабину. То есть там в живых ничего нет - ни рук, ни ног, ничего. И поэтому все гробы закрытые. Это девять человек было. В последний раз я была на похоронах, и возле каждого гроба стояли мать, отец, жена и дети. Вы можете представить, какая это была трагедия?

Алексей Тарасов: А как происходило? Леонид, например, был летчиком-испытателем, потом он стал космонавтом, астронавтом-космонавтом?

Вера Каденюк: Да, я вам расскажу.

Алексей Тарасов: Это как? Вы каждый раз прощались? Вы рассказываете вещи, которые наши слушатели могут увидеть разве что в кино, и то - это такое кино про супергероев.

Вера Каденюк: А вчерашний фильм - это не фильм про супергероев? Посмотрев вчерашний фильм, я несколько раз потихоньку плакала, потому что я увидела там то, что во мне “сидит”, и меня беспокоило это много-много лет: никто не знает, что на самом деле происходит.

Алексей Тарасов: Какие вещи? Мы говорим про фильм Перша людина, Первый человек, про Нила Армстронга?

Вера Каденюк: Да-да.

Алексей Тарасов: Какие моменты больше всего вас тронули или, может быть, показались лично вам наиболее близкими в этом фильме?

Вера Каденюк: Знаете, тот момент, когда муж после полета был с одной стороны экрана, а жена с другой стороны.

Алексей Тарасов: Это когда карантин.

Вера Каденюк: И тогда они молча посмотрели друг на друга и ладонью - он со своей стороны, она со своей стороны - прикоснулись друг к другу. Это, на мой взгляд, идеальные отношения, когда понимаешь, что для человека значит достичь своей мечты. Но достичь своей мечты он может разными способами. Он может сохранить жизнь, а может ее потерять.


Фото: NASA

И я была потрясена, насколько женская роль (я не беру астронавта - это отдельный разговор), насколько жена, актриса, которая играла роль жены, так тонко подметила все и выполнила. Такие отношения - это, по-моему, идеальные отношения.

Алексей Тарасов: Вы же переживали подобное, когда Леонид и вся команда не вернулись из космоса, это 1997 год?

Вера Каденюк: Да.

Алексей Тарасов: И вы тоже были в подобной или, может, точно в такой же комнате, когда проходил карантин? Я так понимаю, что в кино это все довольно правдоподобно восстановлено?

Вера Каденюк: Да. Я немного вернусь назад. Леонида Константиновича большинство расценивает как космонавта, астронавта - и все. А чем он жил до этого, об этом мало кто знает. Он летчик-испытатель первого класса, закончил школу с серебряной медалью, из села Клишковцы Черновицкой области.

Черниговское военное училище - работал летчиком-инструктором. А потом, когда ему было лет семь или восемь, Гагарин как раз полетел в космос. И Леня забрался тогда на дерево - это мне мама его рассказывала - и кричал: "Я полечу в космос!" - то есть мальчишки были одержимы этой идеей.

 

Фото NASA

Алексей Тарасов: Конечно, это мечта.

Вера Каденюк: Это мечта, и он все для этого делал, чтобы полететь в космос. Когда объявили очередной набор в отряд космонавтов, со всего Советского Союза подали девять тысяч заявлений на вступление, пять тысяч отмели сразу по документам, а четыре тысячи проходили через дополнительные осмотр, контроль, испытания.

В военном госпитале специальное отделение занималось отбором космонавтов, и одним из испытаний было: подключали электрический ток, били сердце током, сердце должно было остановиться, и после этого летчика пытались реанимировать.

Алексей Тарасов: С ума сойти можно.

Вера Каденюк: Была такая программа. А если в космосе у космонавта вдруг остановится сердце, смогут ли члены экипажа сделать такие-то процедуры и вернуть его к жизни? И из этих четырех тысяч человек отобрали девять. И Леня был в их числе. Это относительно отбора в отряд космонавтов. А летчик-испытатель первого класса - я вам уже говорила о том, сколько их погибло.

У нас с Леней была традиция: он уходил на работу в половине восьмого, летный автобус подходил буквально к нашему дому, и через полчаса я уходила, и чем бы я не была занята, я должна была выбежать на балкон, и перед тем как сесть в автобус он поворачивался и обязательно махал мне рукой, и я знала, что если он машет рукой, то он сегодня вернется.

Алексей Тарасов: Все будет хорошо.

Вера Каденюк: Да. И когда я шла на работу, там нас было пять переводчиков, и мы работали все время под шум двигателей, гудели двигатели. Вдруг этот шум прекращался и все ждали полчаса, если шум в течение часа не возобновлялся, то все знали, что что-то случилось. И после этого, вернувшись домой, все, конечно, бежали уже на одних нервах, жены выскакивали на балкон и ждали, когда подойдут эти автобусы.

В одном автобусе ехали “истребители”, а в другом автобусе ехали “бомбардировщики”. И они как бы жили вместе, два дома рядом стояли. И мы смотрели: если летчики выходили из двух автобусов, собирались и шли к какому-то одному подъезду - все, это значит, в этом подъезде кто-то погиб. И так происходило каждый день.


Фото: NASA

Алексей Тарасов: Вы говорили о том, какой путь Леониду пришлось пройти для того, чтобы фактически потом попасть уже в космос. Но, насколько я понимаю, насколько я читал, это была не первая его попытка, не первое его приближение к тому, чтобы стать членом этого космического экипажа.

Вера Каденюк: Я не помню, говорила я или нет, два раза Леня конкретно чуть не погиб во время испытаний.

Алексей Тарасов: Что случилось?

Вера Каденюк: Представьте, самолет собрали на заводе, его на маленькой скорости привезли в летно-испытательный институт, и дальше начинается испытание самолета: на что он способен, какую боевую нагрузку он может нести, какие маневры исполнять. И для этого летчик-испытатель садился в самолет, ему писали полетное задание, и он летел. И никто не знал, вернется он или нет.

Алексей Тарасов: Уже на другой совершенно скорости, конечно.

Вера Каденюк: Да, конечно, на допустимых пределах испытывалось. И было одно такое испытание, я была свидетелем. Здание, где сидели переводчики, было рядом с аэродромом, и я случайно увидела, как мой муж садился в самолет, закрывали его, и сверху самолет опрыскивали радиоактивной жидкостью.

Алексей Тарасов: Это для чего?

Вера Каденюк: Хотели проверить, если самолет во время исполнения какой-то задачи попадает в радиоактивное облако, что будет через 30-40 минут с летчиком и самолетом.

Алексей Тарасов: То есть человек имел гораздо меньшее значение, чем достижение технического характера?

Вера Каденюк: Естественно. И через 40 минут самолет вернулся, сел - кабина не открывается, бросились техники, сорвали фонарь, достают оттуда черного моего мужа, кладут его на носилки - и в госпиталь. Вот, это одно из испытаний.

Алексей Тарасов: Что вы при этом чувствуете? Вы по-прежнему думаете о том, что это такая профессия, это такая работа? Или, может, после такого момента хочется сказать: "Знаешь что, Леня, давай чем-то другим заниматься"?

Вера Каденюк: А это невозможно. Если у человека есть стремление к чему-то, и он хочет этого, можно только помогать, ни в коем случае нельзя отговаривать. И еще было одно испытание (по-моему, на МиГ-31, сейчас точно не помню): самолет поднимался на максимальную высоту, Леня тоже в этом испытании участвовал, тысяч 15-ть точно.

Алексей Тарасов: С ума сойти.

Вера Каденюк: На максимальной высоте совершенно выключался двигатель и самолет в свободном падении падал до земли, до минимально допустимого расстояния, когда можно было включить двигатель, чтобы вывести самолет. И, слава Богу, у него это получилось. А были случаи, когда это не получалось, самолет уходил в землю, срывались двигатели, проезжали опять по всем, это у летчиков называлось "полный рот земли".

Алексей Тарасов: Такой черный юмор, висельнический.

Вера Каденюк: Да.

Алексей Тарасов: Во-первых, я приблизительно могу себе представить, что у этих людей должны быть стальные нервы. А просто в бытовом плане, что эти люди едят, как они проводят время? Потому что, например, конкретно про этот фильм - Перша людина, Первый человек - создатели говорят, что для астронавтов было тяжело: они готовятся к космосу, а потом им нужно какие-то бытовые вещи делать - подметать, еще что-то. Что было с Леонидом в этом случае?


Фото: NASA

Вера Каденюк: У нас с Леонидом был полный консенсус во всем, - если я что-то не делала, это делал он. Если я не подметала, приходила с работы или уставшая, или что-то еще, он: "Мамуля, ты устала? Все, я все сделаю". У нас все мужчины в семье моют за собой посуду, убирают со стола. Если хочешь поесть, если я что-то не приготовила - пожалуйста, холодильник открыл, что там есть: "Я яйцо сварю или что-то". То есть нет зависимости никакой.

Алексей Тарасов: То есть это не в смысле “герой пришел домой, герою нужно все подать”? Скатерть-самобранка.

Вера Каденюк: Нет. Никогда этого не было. Я с Леней прожила почти 38 лет, и мы ни разу за 38 лет не поссорились. Причем, если я приходила, я сердилась, я говорила: "Не трогайте меня, я пришла злая". И очень хороший есть способ (я вычитала в интернете давно) - посчитать до 10 или до 20 про себя, и если только у вас не прошло раздражение, если вас ваша семья по-прежнему раздражает, посчитайте вслух. Вы знаете как помогало? Пришла - давай туда, давай сюда; молчу-молчу, потом: "Ну, ты где?" - "Раз, два, три...". Все - все мужчины “рассосались”. И я считала.

Алексей Тарасов: Как вы познакомились?

Вера Каденюк: Мы познакомились совершенно случайно. В этом летном институте, где я работала переводчиком, работала со мной женщина, у которой муж был летчиком-испытателем. И в то время из Звездного городка для прохождения летных испытаний приглашались космонавты. И они жили два-три месяца в специальной гостинице, испытывали самолеты совершенно одни, им было скучно.

И один раз (не знаю, удобно это говорить или нет, но я скажу), где-то часов в девять вечера я уже принимала ванну, и вдруг звонок, Лена (я не буду фамилию называть, потому что муж ее слетал в космос), она приходит и говорит: "Слушай, ко мне пришли ребята из “звездной”, пришли летчики, космонавты, а я одна, - потому что муж ее был в командировке. - Они вроде пришли, их там пять человек, пожалуйста, выручи меня", - говорит.

Я говорю: "Ну, я не причесана, я такая..." - "Ну, ты только приди, мне неудобно, я одна, а их пять человек". Ну, быстро высушилась и пошла. Благо, у нас дома стояли рядом. Пришла - сидят пять человек, культурно все; поговорили, я минут 20-ть посидела и говорю: "Лена, я пошла", - и потихоньку к двери, и вдруг сзади голос: "А можно я вас провожу?" - это был Леня.

Алексей Тарасов: Очень красивая история.

Вера Каденюк: Вот, так получилось.

Алексей Тарасов: В фильме Первый человек героиня Клер Фой - жена Нила Армстронга - в какой-то момент раздосадованная кричит: "Да вы просто компания мальчишек!", - в том смысле, что она, разумеется, очень переживает по поводу того, что ее муж в космос собирается лететь и такой совершенно непроницаемый, вроде бы никак не переживает. У вас был такой момент, что "мальчишки резвятся", не думая о том, как это влияет на семью?

Вера Каденюк: У меня дома есть много фотографий, когда летчики праздновали 23 февраля, 1 мая, все праздники. Есть фотография, где они переоделись в женские костюмы и плясали. Это рассказывать просто невозможно без смеха. На майские праздники мы выезжали всеми службами - истребители, бомбардировщики - на реку Ахтуба, там копали рвы, чтобы можно было сесть на землю и ноги туда поставить, и накрывали столы. И было очень весело.

И в Ахтубинске есть на обрыве огромное крыло (вы можете посмотреть в интернете) погибшим летчикам, это потрясающе. И когда погибал кто-то, его имя выбивали на этом крыле. И когда мы приходили почтить память, самолеты на минимальной высоте летели над этим крылом. Это трудно объяснить, это было такое чувство гордости и горечи в одно и то же время. Но такова жизнь.

Алексей Тарасов: Давайте вернемся к космосу. Леонид Константинович, его полет на Коламбии в 1997 году, этому же предшествовало еще несколько попыток, когда он максимально близко приближался к тому, чтобы попасть в космос. Что произошло, почему тогда он не полетел? Почему это произошло только в 1997 году? Расскажете?

Вера Каденюк: Правду?

Алексей Тарасов: Да.


Фото: NASA

Вера Каденюк: Хорошо, правду так правду. Леонид Константинович должен был лететь на корабле Союз. У нас с ним второй брак, я три года прожила в браке, и он прожил пять лет в браке. И когда он развелся (я совершенно не имею к этому отношения, мы с ним встретились позже), его вызвал руководитель отряда космонавтов и сказал: "Извините, разведенных нам запрещено пропускать в космонавты".

Алексей Тарасов: Боже, какая глупость.

Вера Каденюк: И Леню сослали в Липецк из Звездного городка, он готовился командиром на Союз, но он пробыл там летчиком месяцев восемь. Не хотела об этом говорить, но я скажу: у меня отец в этом летно-испытательном институте был главным инженером по стратегической авиации, это очень большая должность.

И когда он увидел, что случилась такая трагедия, он сказал: "Я поеду в Москву к маршалу ВВС", - и он это сделал. Он поехал к маршалу, и маршал перевел Леню в летно-испытательный институт. И после того, как лет пять Леня полетал, из отряда космонавтов его обратно забрали в Звездный городок, и он готовился к полету на Буран. Но вы знаете, полет Бурана не состоялся.

Алексей Тарасов: Да, потому что все распадалось, было не до полета в космос всем.

Вера Каденюк: А когда в 1991 году Союз распался, Украина стала независимой, Леня обратился к Кучме, сказал: "Я готов".

Алексей Тарасов: Президент Леонид Кучма в нашей истории появился.

Вера Каденюк: Да. Сказал: "Я готов лететь, я готовый космонавт, возьмите меня домой". После этого Леонид Данилович встретился с Биллом Клинтоном, и решение о полете было принято.

Алексей Тарасов: Дальше происходит то, чем мы все так гордимся. Дальше Леонид Константинович Каденюк начинает готовиться к тому, чтобы полететь в составе экипажа космического корабля Columbia, миссия STS-87. В итоге он пробудет в космосе 15 дней 16 часов 34 минуты. Вы же в то время находитесь на мысе Канаверал, да, когда он готовится? Или как все происходит, расскажите?

Вера Каденюк: Когда было принято решение о том, что украинский космонавт войдет в состав экипажа Space Shuttle Columbia, Леня улетел в США, мы пока остались здесь.

Алексей Тарасов: То есть семью не сразу привозят?

Вера Каденюк: Нет. Через полгода, когда NASA уже определилась, сказали, что лучшей кандидатуры нет, пригласили семью. Кстати, в фильме, который показывали - Первый человек, как живут космонавты, именно тот район, в Хьюстоне есть район Clear Lake - там живут астронавты. Это недалеко от Johnson Space Center.

Алексей Тарасов: То есть это такие небольшие двухэтажные домики?

Вера Каденюк: Да. У нас был домик, на первом этаже столовая, подсобные какие-то помещения; на втором этаже две спальни - одна для нас с Леней, одна для сына. И бассейн был во дворе, и машина тоже. Есть фотографии, к сожалению, по радио я не могу вам это показать.

Алексей Тарасов: И все семьи астронавтов живут рядом?

Вера Каденюк: Дело в том, что семьи астронавтов, которые приезжие и не native [местные, - Ред.], то у них свои дома. Ну, желательно в том же районе. А мы жили как в гостинице.

Алексей Тарасов: Но вы же общались с другими астронавтами, с женами астронавтов? Мне интересно про жен астронавтов, потому что я совершенно убежден, что это героические люди, не менее героические, чем те, кто полетел в космос. Расскажите, что вас объединяло. Вы можете проанализировать, что у вас общего?


Фото: NASA

Вера Каденюк: Трудно сказать, что у нас общего, но когда мы собирались вместе, нам было весело, было о чем поговорить, как детей “построить”, как мужей иногда “построить”. То есть было все просто. И мы каждую неделю собирались где-то в каком-то кафе, там все стоило где-то три-четыре доллара с каждой. Садились, пили кофе, заказывали бутерброды и разговаривали.

Алексей Тарасов: Какие у вас были основные темы для разговора?

Вера Каденюк: Жизнь, наверное. Не про космос.

Алексей Тарасов: Наверняка не про космос. Я слышал такое - не знаю, правда это или нет, - что вы даже борщ там готовили.

Вера Каденюк: Борщ - это супер-блюдо.

Алексей Тарасов: Я полностью с вами согласен.

Вера Каденюк: Когда первый раз я приготовила борщ... Леня очень любил борщ, я вынуждена была научиться его готовить по всем правилам у его мамы, и когда пришли к нам в гости астронавты и попробовали борщ, все жены захотели научиться готовить борщ.

Алексей Тарасов: Это вообще нелегко, мягко говоря.

Вера Каденюк: Мы пошли в супермаркет, там были такие банки (вот со свеклой были проблемы), уже нарезанная маринованная свекла. Я сказала "нет", и мы нашли в каком-то супермаркете настоящую свеклу, и после этого полдня ушло на обучение.

Алексей Тарасов: Что самое важное нужно, чтобы приготовить хороший борщ? Это чтобы чуть-чуть отвлечься от космоса.

Вера Каденюк: Если говорить несерьезно, то, наверное, большое желание и любовь к тому, для кого ты готовишь. А если говорить прозаически: хороший бульон, хорошие овощи, терпение.

Алексей Тарасов: Понятно, и кулинарный талант.

Вера Каденюк: И кулинарный талант. Ну, он приходит с опытом.

Алексей Тарасов: Понимаю. Вот, этот момент наступает, когда Коламбия должна отправиться с мыса Канаверал, вы находитесь где-то прямо там же, вы следите за подъемом, пуском. Если так задуматься, это выглядит как небольшое количество людей, которые привязаны к огромной бомбе, и сначала эта бомба взрывается, они вылетают. Что вы при этом чувствуете, когда на это смотрите?

Вера Каденюк: Я должна сказать, что полет в космос любого шаттла США - это событие для всей страны. Мы приехали на мыс Канаверал за несколько дней до пуска. Как с семьями обращались, я вам отдельно расскажу. Но когда мы ехали уже на старт, автобус, охрана, полиция, машины, огромный автобус семьи вез, и море народу, он не кончается - это все пришли на запуск шаттла.

Гордость возникает, это люди так гордятся тем, чего они достигли, это трудно передать. У меня фотографии - это вообще потрясающе. И все аплодируют, и жены, и семьи едут, и у меня просто нет слов. Как показывают рок-концерты, звезд, - полные стадионы (вот, примерно, только самый большой стадион), пять таких стадионов - и не поместятся.

Алексей Тарасов: Ясно, что космонавты больше, чем рок-звезды.

Вера Каденюк: Это воспитание. Это то, чем гордится страна. Это очень важно. Мне трудно это передать, но это было что-то с чем-то.

Алексей Тарасов: А потом вы оказываетесь рядом с этой гигантской, совершенно невероятных размеров ракетой.

Вера Каденюк: По поводу ракеты: когда Леня готовился в Советском Союзе, вы знаете, Байконур - все, ни одна жена, ни один ребенок там не был. Американцы сделали все открытым. Когда приехали семьи, мы приехали за несколько дней до старта, нас посадили в шикарный Rolls-Royce с открытым верхом - каждую семью в свой Rolls-Royce - и провезли по всей территории “с ветерком”.


Фото: NASA

Алексей Тарасов: Потому что это и ваше достижение тоже, это достижение вашей семьи, в том числе, конечно.

Вера Каденюк: Это да. Но вы понимаете, отношение какое? Провезли по всему комплексу, показали все. У меня фотографии, там возле взлетно-посадочной полосы такая таблица “Go, Columbia, go”, написан номер шаттла, который летит, и сколько дней осталось до старта. И у меня фотографии есть, мы все с женами космонавтов стоим: “Columbia, Go” - два дня; “Columbia, Go” - один день. И накануне там есть вечернее посещение шаттла.

Алексей Тарасов: То есть вы заходите туда, в то самое помещение?

Вера Каденюк: Мы поднимаемся, там лифт громадный. Поднимаемся на верх шаттла, подходим к кабине, к дверям (не знаю, как оно называется), к люку, но смотрим в окошечко, потому что там все стерильно и туда уже нельзя.

Алексей Тарасов: Это же очень небольшое пространство?

Вера Каденюк: Ну, небольшое, но шаттл большой, они там летали.

Алексей Тарасов: Конечно. Может, это какой-то личный вопрос, но вы как-то по особенному прощались, то есть говорили с Леонидом “до свидания”, когда он летел в космос?

Вера Каденюк: А нельзя прощаться так, как будто ты прощаешься навсегда.

Алексей Тарасов: То есть как? "Пока", да?

Вера Каденюк: Ну, "привет, о, ждем тебя через 15 дней".

Алексей Тарасов: Через 15 дней 16 часов 34 минуты.

Вера Каденюк: Да. "Ждем тебя, все нормально, до свидания". Нельзя никогда показывать, что "ах, вот, что-то будет".

Алексей Тарасов: Какое впечатление на Леонида произвел космос?

Вера Каденюк: Леонид вообще был очень добрый, доступный человек, но после полета в космос он изменился в том плане, что он как-то по-другому стал относиться к некоторым вещам. Допустим, на балкон залетела муха. Что мы делаем? Шлеп-шлеп-шлеп.

Алексей Тарасов: Ну да, если есть мухобойка.

Вера Каденюк: Нет - он открывал окно и выпускал муху. Он никогда не наступит ни на одну божью коровку. Я удивилась, как он поменялся. И он говорит: "Ты знаешь, у меня такое впечатление, что высший разум, он существует". Когда он был летчиком-испытателем, он как-то не верил в эти вещи, а после полета в космос он говорит: "Мы не одни на этой Земле".

Алексей Тарасов: Но это он не про НЛО говорил?

Вера Каденюк: Нет.

Алексей Тарасов: Это дурацкий вопрос, простите.

Вера Каденюк: Это нормально, с НЛО тоже было много случаев.

Алексей Тарасов: Какие случаи были с НЛО?

Вера Каденюк: Когда они там летели пятый или шестой день, он говорит: "Мы видели НЛО". Я говорю: "Ты же не веришь". - "Спроси у экипажа". Пролетело НЛО, обошло вокруг шаттла и улетело куда-то.

Алексей Тарасов: Это какая-то фантастика.

Вера Каденюк: Фантастика.

Алексей Тарасов: Но то, что сам Леонид говорил, во-первых, он говорил, что наука до сих пор не дает ответа на вопрос откуда что взялось, соответственно, это только подтверждает ваши слова. И у него еще одна фраза, я ее себе выписал: "Человеческое общество, возможно, развивается по подсказкам, которые идут на Землю отсюда, из космоса".

Вера Каденюк: Вот. И это случилось после того, как он слетал. Раньше он был более реалистичный, а после полета у него изменилось отношение. Он абсолютно был уверен, что мы не одни.

Алексей Тарасов: Вы лично в это верите?

Вера Каденюк: Лично я - да.


Фото: NASA

Алексей Тарасов: Как вы считаете, почему больше не было украинских космонавтов? На это, разумеется, есть определенные экономические причины, но вы, как человек, который знает это все изнутри, эту систему, этот процесс, есть ли у вас ответ?

Вера Каденюк: Все пришло потихоньку в такой упадок, что космонавта подготовить... Леня же был готов. А представляете, если в Украине космонавта “растить” с нуля, во что это выльется, какие средства для этого нужны, какое оборудование нужно? Это только надо посылать куда-то, а это очень большие деньги. Так получилось.

Алексей Тарасов: Леонид Константинович возвращается на Землю. Мы все знаем, мы читали - те, кто интересовался темой - о том, что невесомость определенный урон наносит организму, и вещи, которые... То есть вы оказываетесь совершенно в другом пространстве. Как проходила реабилитация? Что должна была сделать жена, чтобы человек снова чувствовал себя “на своих двоих” на этой бренной земле?

Вера Каденюк: Когда он прилетел, мы еще пожили в Хьюстоне, потом мы поехали в Японию. Жен, к сожалению, японский император не принимал, а только мужей принял.

Алексей Тарасов: Ох, ничего себе, японский император.

Вера Каденюк: Да, но не об этом. И когда мы с Леней в Америке уже в Хьюстоне пришли домой вместе, прибыли, прилетели самолетом, он на меня... Я поднялась наверх, а он снизу, смотрю, - что-то ищет в холодильнике и говорит: "Мам, а колбаски с картошкой у нас нет?". Я говорю: "Все сейчас будет". Он говорит: "Мне так надоела эта еда из тюбиков". Дома где-то тюбики какие-то еще остались, по-моему, там еда уже давно засохла, но я помню, он сказал: "Как я хочу картошки и колбаски кусочек", - это было.

Алексей Тарасов: Понятно, нормальные земные желания.

Вера Каденюк: Но выпить не хотел. Он практически вообще не пил, он 40 лет бегал по десять километров через день и очень часто ходил на встречи. Сначала я ходила с ним, а потом сказала: "Я уже устала, я не хочу, ходи один", - приходит с букетами цветов, с какими-то пакетами и трезвый. Я говорю: "Ну, ты хоть что-то выпил?". - "Та, там рюмочку такую налил одну, чуть-чуть пригубил и все". Он не пил.

Алексей Тарасов: Понятно, это же дисциплина, это режим.

Вера Каденюк: Это вырабатывается, это образ жизни такой. И с ним невозможно было поссориться, совершенно невозможно. Начнешь что-то там, он: "Хорошо-хорошо, я молчу, все". Через 15 минут приходит: "Ты будешь чай?" Ну как можно сердиться на человека?

Алексей Тарасов: В фильме, который мы с вами смотрели вчера - Первый человек, - астронавты брали с собой что-то в космос. Брал ли он что-то с собой в космос?

Вера Каденюк: Да, брал фотографии. У меня есть фотографии из космоса: на фоне Земли фотография моя, Димкина - все это в невесомости. И Леня в космос брал украинский флаг, и этот флаг по его возвращению домой повесили в Верховной Раде. Это было событие, этот флаг развернут в космосе в состоянии невесомости, и он его для Верховной Рады привез.

Алексей Тарасов: Вера Юрьевна, спасибо большое.